Невеста жениха в притче о десяти девах (Мф. 25:1–13) по святоотеческим толкованиям

Abstract

Статья рассматривает Евангельскую притчу о десяти девах (Мф. 25:1–13) с непривычного ракурса, выражаемого в вопросе о невесте жениха. С одной стороны, отвергая буквалистское понимание данной притчи, как полигамное и потому входящее в противоречие с евангельским моногамным идеалом, с другой стороны автор обращает внимание на тендеценцию к разрыву между буквальным и духовным смыслами в ее понимании, а также на отсутствие истолкования ее в самом евангельском тексте. Обращение за пояснениями к святоотеческой экзегезе обнаруживает как две текстуальных традиции евангельского текста (Вульгата–Пешитта и греческая традиция), первая из которых включает упоминание о невесте Жениха, так и вытекающих из них трех выявленных экзегетических традициях понимания сути самого брака в этой притче. Исследование обнаруженных святоотеческих толкований упоминания о невесте Жениха открывает христологический, экклезиологический и психологический аспект у ряда латинских экзегетов III–VII вв., а также стремление к их гармоничному сочетанию в экзегезе блж. Августина Гиппонского.

The article deals with the Gospel parable of ten virgins (Matt. 25: 1- 13) from an unusual angle expressed in the question of the Groom's bride. On the one hand rejecting the literal understanding of this parable as polygamous and therefore conflicting with the Gospel monogamous ideal, on the other hand the author calls attention to the tendency to a gap between the literal and spiritual meanings in its understanding, and what is more, to the lack of its interpretation in the Gospel text. The appeal for the explanations to patristic exegesis reveals as two textual traditions of the Gospel text (Vulgate—Peshitta and Greek tradition) the first of which includes the mention of the Groom's bride, so the resulting three revealed exegetical traditions of understanding the reality of marriage in this parable. The study of discovered patristic interpretations of the Groom's bride mentions opens the christological, ecclesiological and psychological meanings of a number of Latin exegetes III–VII cent. and the desire for their harmonious combination in the exegesis of beat. Augustine of Hippo.